Давным-давно, аще в допотопные времена, стояла на месте Тюмени охотничья деревушка. Вот токмо народ в той деревне жил совсем непростой. Поговаривали, хошь с виду и похожи оне на простых людей — а в жилах ихних течет не людская, а медвежья кровь. И сказывали старики об том таку небылицу:

Жил-был в деревне мужик, и была у него дочь. Жена мужика давным-давно померла, от того ростил он дочку совсем один.

Вот пошёл на исходе зимы мужик на охоту, и повстречался ему медведь. Испужался мужик шатуна, пробудившегося от спячки прежде времени, да и метнул со страху в зверя вострый нож. Зарычал медведь, заломал мужика и давай его душить! Чует мужик — пришла ему пора помирать, и стало ему жалко дочь одну-одинëшеньку оставлять. От того взмолился мужик пред медведем из последних сил:

— Отпусти мене подобру-поздорову — не оставляй дочь мою круглою сиротинушкою! Что хошь проси — всё по слову твоему сделаю, токмо не лишай мене живота!

Отпустил медведь мужика и говорит ему вдруг человеческим голосом:

— Что ж, будь по твоему! Отпущу я тебя подобру-поздорову, а ты за то отдай мене в жëны свою дочь! Ежели согласен — иди себе на все четыре стороны, а к завтрашнему дню приводи на енто место мою суженну.

А мужику деваться уж некуда! Коли дал слово — держи, обрат не вертай! Пообещался он отдать медведю свою дочь, и побрёл домой пригорюнившись.

Как вернулся мужик домой, позвал к себе дочь и поведал как на духу об том, что с ним на охоте приключилося. Опосля чего и говорит девице:

— Придётся табе, дочь моя любимая, не с людьми жить, а в медвежей берлоге век свой коротать. А потому, сбирай в узлы себе приданое, а как зардеется заря — поведу я табе к твому жениху.

Отвечает ему на то девица:

— Твоя правда, батюшка: ежели дал слово медведю — надо ответ держать честь по чести! Инше разгневается на нас — будет от того худо не токмо нам, но и всей деревне! Ежели обозлится медведь на наше непослушание — тады всему простому люду беды не миновать! Видать судьба моя така за медведя идти.

Собрал мужик дочери какое-никакое приданое, дабы не так тоскливо в берлоге ей жить было, поужинали они последний разок вместе, да и легли на покой до рассвета.

Наутро встали оне, взяли узлы с девичьим приданым, да и пошли в лес на то место, где всё приключилося. А там уж медведь сидит-дожидается молоду жену!

Поклонился мужик медведю и говорит:

— Привёл я, как обещался, дочь свою единственну табе в жены. Отдаю честь по чести, как уговаривались. Токмо ты, дорогой зятëк, уж буди милостив не забижать дочь мою любимую! Отпускай свою молоду жену хошь иногда с родным домом повидаться на радость моей душеньке. Вот вам и всё моё отеческое благословение.

Хошь и страшно ей было, а подошла девица к нареченному жениху и встала тихохонько рядышком, опустив взгляд оземь.

А медведь на то говорит мужику:

— За судьбу дочери своей отноне будь покоен: жить ей таперича в полном достатке, какого прежде не ведала — всего у неё будет в избытке! А как придёт зима — вернëтся дочь твоя в родной дом гостевать до весны. Токмо ты об том никому не сказывай — дабы беду на свою и мою головы не накликать!

На том и договорились. Вернулся мужик домой и стал жить-поживать один на один со своим горем, а соседям сказал, что пошла дочка в лес за хворостом и пропала. Сам же в себе думу думает: как судьба дочери сложилася — жива ли она? Али задрал её медведь? От того замучала его тоска: грызёт день-деньской поедом, да дело уж не поправить.

Меж тем, время что птица: махнёт крылом — и нет её, улетела! Не успел мужик оглянуться, а уж осень на двор пришла — запели-заиграли по всей деревне весёлые свадебки. От того совсем тошно мужику стало — никакой мочи нет смотреть, как чужие девки замуж выскакивают! Стал он от тоски своей хиреть на глазах.

Отыграла деревня свадебки, приготовились люди зимовать. Как вдруг, на самом исходе осени услыхали все громкий колокольный перезвон. Выбежал народ из домов поглазеть, что за напасть — а там диво-дивное! Едет по деревне карета царская из чистого золота выкована, да по тому золоту драгоценными каменьями вся разукрашена! Везëт карету упряжь по три пары лошадей, да с верховою охраною и прислугою!

Остановилась карета у двора мужика, и выходит вдруг из неë его дочь, а у самой дитя малое к груди материнской жмётся. Подходит она к мужику, кланяется чинно родному батюшке с улыбкою, да и говорит:

— Принимай, батюшка, дорогих гостей — соскучилася я по родному дому! Как и обещался муж мой — остаюсь гостевать до весны! Будет тебе радость с родным внуком поиграться!

Меж тем слуги расторопные уж карету царску разгружают, несут мужику сундуки тяжёлые, да ставят к его ногам с поклонами низкими — прими, мол, господин, подарки зятя свово, не побрезгуй!

А в сундуках тех чего токмо не было! Злата-серебра видимо-невидимо, каменьев драгоценных россыпью, шелка с бархатом жемчугами расшитые, да утварь домашняя по мелочи — но и та с выдумкой хитро сделана!

Обомлел народ от такого дива дивного! А мужик приосанился гордо, приказал слугам сбирать на столы, да и приглашает всю деревню на пир в честь любимой доченьки.

Как расселись все за столами, стал народ пытать дочь мужика расспросами, где, мол, и как она таперича живёт.

Отвечает людям дочь мужика:

— Ни дивитесь, люди добрые, ни золотой карете с большою упряжкою, ни богатствам в сундуках! Ибо муж мой любимый — ни кто иной, как сам царь Золотого царства. От того все терема в царстве, да вся утварь домашняя чистым золотом украшены, а наряды людские золотыми нитями с драгоцеными каменьями расшиты. Нет в нашем царстве ни нужды, ни горя — у всех жисть нарядная и сытая: нет никого голодного, нет никого без крова над головой — всяк накормлен и обихожен, всяк при деле поставлен и своим делом славится. Потому и живётся народу привольно-радостно, а уж мне подле мужа свово и жалиться не на что.

Глянул тут народ на мужика и спрашивает с него строго:

— А скажи-ка нам, мил человек, как же так получилося, что дочь твоя полноправной хозяйкою в золотом дворце живёт — а ты нам сказывал, будто пропала она без следа? Пошто правду от народа сокрыл — от чего не сыграли честь по чести царю свадебку?

А мужик им и отвечает:

— Уж не прогневайтесь, люди добрые, токмо не по своей воле пришлось мне небылицу слухом пустить: дал я зятю свому честное слово о встрече нашей молчать и никому об том, кому в мужья дочь свою любимую отдал, не сказывать. Потому не терзайте меня распросами докучими, всё одно слово своё не порушу.

Согласился народ, что таки прав мужик оказался, не желая слову свому изменять, да и забыли об том. Посидели люди аще немного за столом, дабы не забижать дорогую гостью, да и разошлись все по своим домам.

Как остался мужик с дочкой без чужих ушей, стал он её потихоньку шепотком распрашивать:

— А скажи-ка мне, дочь моя любезная, как так получилося, что отдал я табе за медведя — а по твому слову, да внучку моему ненаглядному, муж твой из людского роду-племени?

Отвечает ему дочь:

— От того, батюшка, так получилося, что муж мой токмо при свете дня в медвежьем обличье ходит: как закатится солнышко на покой — обращается муж мой статным молодцем, а берлога его превращается в Золотое царство. Всю ночь живет муж мой и царство его как обычные люди, а как займётся на небе заря — меняется облик мужа мово на медвежий, а царство вновь берлогой оборачивается. Так и живём мы с ним двойною жизнею: день в лесной берлоге коротаем — а ночью во дворце веселимся. Токмо с приходом зимы нет у мужа мово силы медвежье обличье сымать — от того и отпустил он нас с сынком в родной дом гостевать.

Как услыхал мужик правду, смекнул, что не простой медведь ему тады повстречался, а из рода оборотней. Испужался он, что и внук его, при примеру отца, тож начнёт при свете дня в медведя перекидываться, и говорит дочери своей:

— Надысь тады мальца нашего от людского глаза беречь, кабы чего не вышло!

А дочь его утешает:

— Не беспокойтесь об том, батюшка, сын мой завсегда в людском обличье ходить будет, ибо людская кровь, что от меня ему досталася, не даст медвежьему облику силу взять. Медвежья кровушка токмо в жилах его течёт, а потому завсегда в тайне от других останется.

После того отослала дочь мужика золотую карету со слугами обрат к любимому мужу, да и осталася жить-поживать в зиму с родным батюшкой.

Живут оне поживают как и все: мужик своим мужским делом управляется, а дочь его за хозяйством присматривает, да за сынком своим поглядывает. Растёт малец, не в пример другим, не по дням — а по часам: к исходу зимы ужо своими ногами бегает, да всë норовит деду помочь! И така силища в его малых ручëнках, что вся деревня дивилась, охая — мол, сразу видать царску стать!

Как потекли по земле ручьи, приехала ко двору мужика золотая карета с охраною и прислугою, дабы вернуть любимую жëну с сыном законному мужу. Распрощался мужик с дочерью, расцеловал внучка, да и рассталися оне до поры до времени.

Так оно и повелось из года в год. Как придёт время зиме вступать в свои права — приезжает дочь мужика с сыном в гости к отцу-батюшке, а по весне возвращается к медведю.

В свой час вырос внук мужика в рослого богатыря с матёрого медведя ростом: костьми крепок, статью жилист, в плечах косая сажень — а в руках така силушка, что дубовое бревно как хворостину перекидывает, играючись.

Деревенские девки, не зная правды, стали заглядываться на медвежьего сына, да вздыхать. А тот на девок и не смотрит, всё молчком своим делом мается: деду по хозяйству помогает, да в силушке своей соревнуется, толстенные бревна к сине небу подкидывая.

И кто знает, как всё повернулось бы далее, кабы не пришла беда: проснулся в самой серëдке зимы шатун, да и забрёл в деревню. В тот час аккурат одна девка по воду к колодцу пошла: повстречала медведя — и стала от страха на месте что каменна! Увидал то дело со двора медвежий сын и в тот же миг бросился на шатуна с голыми руками. Схватил медвежий сын шатуна и давай того душить, что есть мочи. Мужики деревенские за топоры и бегом на подмогу — а токмо, как прибежали, медведь уж дух испустил. Во кака силища в медвежьем сыне была!

Спасëнна девка в слезы, народ медвежьего сына благодарит да прославляет, а тот будто и не рад вовсе, что медведя задушил: помрачнел ликом, насупился, да и ушёл к себе в дом, ничего не сказав.

А как скрылся от чужих глаз под родной крышей, пал на колени да и повинился во всём пред матушкой:

— Прости меня, матушка родная, загубил я зверя лесного! Нельзя мне таперича как и прежде к отцу возвращаться — за обиду медвежью не простит он меня ужо! Хошь и не со зла, а всё ж загубил я родную душу.

— Что ты, сынок, что ты! Батюшка твой не простого медвежьего роду — станет ли он печалиться о гибели дикого зверя, да родного сына от себя гнать? Не печалься об том, всё наладится! — утешает его мать.

— Нет, матушка, ежели и простит меня батюшка, всё одно не смогу я ужо как ни в чем ни бывало в лесу жить — не место мне средь медвежьего роду отныне! — стоит на своём медвежый сын.

Как ни убеждала его мать, а токмо по весне отказался медвежий сын возвращаться к родному отцу и остался жить с дедом. Опосля немного времени пошёл он в лес по дрова и повстречался нос к носу с родным отцом.

Говорит ему медведь:

— Что же ты сынок, от родного отца отвернулся и знаться со мной не желаешь? Али не по нраву табе жизнь наша стала, а людская по душе пришлась?

Отвечает отцу медвежий сын:

— Прости, батюшка, токмо совестно мне как прежде с тобой видиться, потому как вина пред всем медвежьим родом на моих руках. Загубил я медвежью душу, а потому и нельзя мне более в родной берлоге жить. Нет мне отноне дороги назад — не место мне таперича в медвежьем роду.

А медведь и говорит:

— Что вину свою признаешь — это верно, а что от родного дома отрекаешься — ужо не дело. Кровь — не водица, а потому, хошь-не-хошь, в жилах твоих медвежья кровь течёт, и по нутру своему, ты есть медведь в людском обличье. А потому должон знать, что не все медведи миром друг с дружкой живут — случается средь медведей и заломать друг друга! От того получается, что нет за тобой никакой вины, сынок — и никто винить тебя за гибель медвежьей души не в праве.

Спрашивает медведя сын:

— А скажи мне, батюшка, вот ежели б на месте того шатуна я тебя зимой повстречал — получается, я своими руками родного батюшку загубить мог?

Отвечает ему медведь:

— Такова медвежья судьба, сынок. Нутро наше звериное не отменить, а потому кто сильнее — тот и прав. Ежели не по душе табе така жисть — так и быть, оставайся среди людей и живи по-людски: присмотри себе девицу по сердцу, и сыграем по осени пышную свадебку. Ради такого дела скину я облик медвежий на три дня, дабы честь по чести всё было сделано. Ты о нас с матушкой твоей не беспокойся: поступай, как душа твоя просит — таку судьбу и выбирай.

Помолчал медвежий сын, подумал крепко и говорит медведю:

— С людьми останусь жить — не хочу попусту губить чужую душу. Ежели придёт какой дикий зверь в деревню раззор чинить — встану на защиту простого люда и в обиду не дам: на своей земле — я хозяин! Потому не помилую лихого разбойника, и не будет в том никакой моей вины. А забавы ради с диким зверем биться, от того, что нутро моё разыгралося — нет у меня никакой охоты.

На том они и порешили. Обнялись крепко-накрепко на прощание, да и разошлись кажный в свою сторону.

За лето присмотрел медвежий сын себе девицу по сердцу, а как пришла на порог осень, привезла золотая карета дочь мужика с еëным мужем-медведем в людском обличье. Вся деревня сбежалася на царя золотого царства поглазеть! А посмотреть и правда было на что: ростом могуч, статью пригож, золотой кафтан алым кушаком подпоясан, на ногах сапоги парчовые с каблуком, а на главе корона царская жарким жаром сияет. Да и дочь мужика мужу под стать в наряде праздничном с венцом царским стоит.

Как вышли они с кареты, пошли не откладывая на потом сватать за свово сына приглянувшуюся тому девицу, да и сыграли скоренько пышную свадебку — три дня и три ночи гуляла деревня на том пиру!

Как пришла пора медведю возвращаться в берлогу, обнялись они на прощание с женой и сыном, да и оставил он их по своему обычаю зимовать до весны.

Тем временем поселили молодых в новом доме, поставленном рядом с дедовским. Дабы жили оне своей семьёй, на других не оглядываясь, но при том были под боком. Так и стали оне жить-поживать на два хозяйства.

Год за годом, народились у медвежьего сына свои сынки, а там и внуки с правнуками пошли. Схоронил он в урочный час деда и мать, распрощался навеки с родным батюшкой, а как пришёл черед помирать самому, призвал к себе сыновей и поведал им тайну крови, что течёт в жилах их рода…

Много веков минуло с тех давних пор. Разбрелись потомки царя-Медведя по всей Земле-матушке и живут средь простых людей наравне со всеми, секрет крови своей никому не выдавая.

Токмо всё одно, опознать медвежью кровь не мудрено, ибо все оне как один урождаются нравом в свово великого предка царя-Медведя — владыку Золотого царства: костьми крепки, статью жилисты, умом мудрены, а нравом тихи и немногословны — пустых разговоров сторонятся, всё больше молчком своим делом заняты. А как придёт беда — просыпается в жилах медвежья кровь, пробуждая звериный нрав: горящую избу по бревнышкам, как соломинки раскидывают, дикого зверя голыми руками заламывают, а ежели придёт супостат — кидаются в битву с лютой яростью. И ничем ту ярость медвежью не укротить, не сокрушить — бьются потомки царя-Медведя, не взирая на раны, как разъярённый шатун, покуда не одержат победу или сами не падут бездыханными, истекая от пролитой крови. Потому и славятся в веках средь всех прочих воинов отважные Бер-сары, ибо течёт в их жилах не простая кровушка — а медвежья…

🐻 По сей день по всей Земле-матушке чествует народ Дух Медведя: с весны до осени несут люди в лес угощения, разливают душистый мёд — и шепчут тихохонько просьбы о защите своей семьи.

🐻 По сей день тату Медведя — одна из самых популярных татуировок по всему миру.

🐻 По сей день миллионы детей засыпают с улыбкой, крепко обнимая игрушечного мишку…